Жила-была женщина

[Автор Талигойского турнира]

Название: Жила-была женщина
Автор: -
Бета: -
Размер: мини, 1281 слово
Пейринг: Рокэ Алва/Арлетта Савиньяк
Категория: гет
Жанр: АУ, ПОВ, повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Отношения с позиции Арлетты. Алва нечасто радует присутствием, очередная встреча бередит мысли и память.
Предупреждение: ООС
Примечание: по заявке «Рокэ/Арлетта. Влюбленность в жену погибшего друга, исход на усмотрение автора, вплоть до хэппи-энда».
Отношение к критике: нейтральное

«Далеко-далеко отсюда, как до Померанцевого моря, а может, еще дальше, на юго-западе, в герцогстве Рафиан жила-была одна девушка...». Сколько историй можно начать так? Стоит лишь поменять название местности. «Росла, слушалась родителей, вышла замуж, родила. Похоронила любимого мужа, растила сыновей, занималась делами, писала притчи». А дальше у всех тоже одно, меняются лишь детали. Можно пасти гусей, можно – местное дворянство. Не столь важно, сгорела ли твоя хижина от удара молнии или бунтовщики подожгли замок, если итог одинаков. Есть в жизни и нечто постоянное – дети растут, люди умирают. Всегда.

Впрочем, не стоит нарушать давным-давно данный самой себе и, возможно, немного Бертраму зарок. Философия и меланхолия уместны в притчах. Разум тонкой паутиной слов оплетает порождающие боль чувства, ровными строками переносит их на бумагу, делает безопасными. И даже, пожалуй, красивыми. Нет больше рядом Померанцевого моря, но Рафиано помнят, как укрощать змей. Даже если те свили гнездо в твоей собственной груди, шипя оттуда на каждого чужака и больно жаля хозяйку.

Если бы Росио догадался, что за мысли бродят в ее голове, отругал бы. И невзначай, как умеет только он один, постарался отвлечь. Вытаскивать близких из страхов и дурных снов выходит у него лучше всего. К счастью, не знает. Спит рядом, повернув голову на бок, и едва слышно вздыхает во сне. С расстояния вытянутой руки ей легко ужасаться – скульпторы Золотой Анаксии без особого труда могли бы ваять с него Смерть. До предела истощенное создание с хищным профилем и тяжелым взглядом. Но пугаться поздно, лихорадка, как он называет свое состояние, уходит. Однако это не повод оставлять его без присмотра.

Вечер был… сложным. Сирень, вино, исправно зарабатывающий изумруды «ангел», память о котором не стоило вытаскивать с дальнего хутора, тем более, в сочетании с именем Арно. Герцог Алва всегда найдет дорогу в покои графини Савиньяк, это, несомненно, правда. Но вчера она была настолько поражена, что не выдержало даже извечное рафиановское самообладание. Когда Росио отправился в приготовленную слугами спальню, она пошла следом. Кидаться мужчине на шею с протестующим «Не пущу!» ни к чему.

Она поступила иначе, проявив поистине достойную стратегического дара Савиньяков изворотливость.

– Прошу меня простить, сейчас я ни на что не годен, – с извиняющейся усмешкой заявил Рокэ, намереваясь закрыть дверь. И совершенно не обязательно было вырастить троих сыновей, чтобы понять, насколько он на самом деле переживает. Мужчины. Даже лучшие всегда похожи.

– Разумеется, – царственно кивнула она. – Если это немного тебя успокоит, я тоже. Однако щадить твою стыдливость и оставлять в одиночестве не стану. Чтобы болезнь прошла быстрее, следует положить рядом женщину или кошек. Последние в Сэ, разумеется, есть, но искать их ночью я не готова даже ради тебя. Придется обойтись женщиной.

Укоризненный взгляд мог бы пристыдить и заставить раскаяться десяток блудниц, но в защите своего компромиссов не бывает. Сообразив, что молчаливый упрек не возымел действия, он, уже сдаваясь, попытался возразить:

– Слуги…

– Видят лишь то, что их касается. До рассвета я уйду к себе. Ложись, не заставляй взывать к твоей храбрости. Если бы ты был моим сыном, позаботиться о тебе было бы куда сложнее (о да, это действо вполне можно сравнить с полномасштабной осадой – слова, прикосновения, снадобья на столике у кровати, всё беззаботно-холодноватым тоном, чтобы великовозрастное дитятко, не приведи Создатель, не подумало, что о нем беспокоятся). Но ты мне не сын, а любовник, и двух недель на уговоры и расшаркивания нет. Ни у тебя, ни у меня.

Разумеется, Росио сдался. Взял ее лицо в ладони, приподнял и серьезно спросил:

– Чего еще я о тебе не знаю?

Ответ дался на удивление легко:

– Даже не могу себе представить.

Заснул мгновенно, стоило голове коснуться подушки. Багерлее, а пуще того, Ракан совсем его измотали.

Дыхание легко подстроилось под нужный ритм, то, что некоторые привычно называют душой, окутало спящего со всех сторон, поддерживая, подсказывая крови верный путь. Поделиться собой проще, чем принято думать. Как часто бывает в такие моменты, хотелось спать, но мысли останавливаться не желали.

«Не слишком далеко от столицы, в Сэ, жила-была закатная тварь. И было у нее трое сыновей, любовник и старый друг. Впрочем, любовник и сыновья тоже были ее друзьями. Такая вот странная тварь. И была вокруг война. Чем она закончится, о том и Ушедшие не ведали, а нам и подавно заранее знать не следовало».

Росио часто говорит, что определения – костыли для слабых разумом и духом, но она слишком привыкла облекать мысли в слова. Тварь, не тварь, а от тоненькой девушки, до безумия влюбленной в собственного мужа, мало что осталось. Алва увел ее от склепа Арно, накинув на плечи собственный плащ в знак защиты. Позже позволил уцепиться за себя. Тогда она не думала, что делает, искать опору было привычно. Страдать нельзя – сыновья не должны видеть ее заплаканной. Сходить с ума – тем более. Рокэ позволил любить, Бертрам – рыдать, уткнувшись себе в колени. Двое из шести самых главных мужчин в ее жизни. И уже не важно, что из этого было уступкой ее слабости, что – искренним расположением. Со временем все они слишком проросли друг в друга, чтобы считаться.

Вскоре стало стыдно. Не за измену памяти Арно, нет, за слабость, за то, что отнимала время и силы, ничего не давая взамен. С непривычки разбираться с делами было сложно, но она справилась. Часть забот взял на себя Лионель, оставшихся же было вполне достаточно, чтобы не хандрить и не думать о прошлом. Разговоры с Бертраном и Рокэ становились все серьезнее, список обсуждаемых тем рос. Постепенно искренний интерес сменило простое «надо». Вероятно, ей стоило бы взять это слово в качестве личного девиза. Надо знать, что происходит в армии, и не только потому, что положено о чем-то беседовать с собственными сыновьями. Надо быть в курсе того, чем живет двор. Идеально подогнанное платье, прическа, из которой не выбивается ни волоска, драгоценности, легкая улыбка на губах – и вперед. Надо.

Тихий стон прервал мысли. Рокэ перевернулся на бок и притянул к себе ее руку. Достаточно. Осторожно погладив хмурую складочку между бровей, Арлетта освободилась из хватки длинных пальцев, поправила одеяло и, стараясь не разбудить, скользнула босыми ногами на пол.

Спать уже не хотелось. В занавешенные легкими летними шторами окна лился сероватый утренний свет. На столе лежала стопка чистой бумаги. Полная чернильница искушала. Не в силах противостоять этому зову, она взяла перо и быстро написала несколько строк.

«Летний день был чудесен. Солнце нагревало песок, по которому сновали местные обитатели. Вчерашний шторм оставил после себя множество съестного, и крабы деловито собирали добычу. В безоблачном небе парили чайки, то и дело ныряя в синие волны за рыбой. Две почтенные крачки, устроившись поодаль на большом камне, обсуждали соседок. Одна сетовала на невоспитанность молодежи, другой больше досаждало хвастовство, с которым некоторые особы взирают на окружающих. Обеим не нравился громкий шум. Пожилые матроны не подозревали, что и сами говорят очень громко, почти кричат. Они долго судили о причинах падения нравов, но так и не сумели решить, что же следует предпринять. Ни крачки, ни занятые ловлей чайки, ни крошечные крабы не видели, что к берегу приближается огромная волна. Возможно, что-то чувствовали рыбы, но они ничего и никому не могли рассказать, даже если бы вдруг захотели…».

За завтраком Алва выглядел намного лучше. Беседа текла ровно – немного философии, немного политики. Прошлое возвращалось стремительно, вместе с неожиданным правлением Катарины, и несло перемены. Рокэ смотрел спокойно, но в глубине его глаз таилось тепло, и теперь уже Арлетта прятала довольный взгляд – «Получилось!».

Сколько времени они не оставались друг с другом надолго? Последние лет десять, не меньше. Дела прежде всего. Росио все-таки примирился со своей гитарой и сыграл ей. Охапки сирени в вазах на столе, вино, теплый ветер в приоткрытые окна… Конечно же, за этот ветер она и продала ему фамильные пистолеты Савиньяков. Еще, пожалуй, за песни и совсем немного за поцелуи.

Прощаясь, он внезапно опустился на колено и поцеловал ей руку, шепнув:

– Спасибо!

Легко поднялся, обнял ее и тихо сказал:

– Я прочел последнюю притчу. Тебе страшно?

– Буду бояться, когда ты уедешь, – легкомысленно ответила она, поцеловав чуть менее впалую, чем накануне щеку. И, разумеется, солгала. Бояться она давно разучилась.

«Где-то, совершенно неважно где, жила-была женщина. И была она любима».

Comments

[Гость]

Спасибо, обожаю Арлетту и как приятно, что у вас они действительно взрослые и умные люди

[Гость]

[Автор Талигойского турнира]

Автор обнаружил опечатку, объяснить которую можно разве что прогрессирующим маразмом - разумеется, графа Валмона зовут Бертрам, в связи с чем дико извиняется.


Спасибо! Тоже ее люблю ). Взрослые намного интереснее ).

[Riya_Brion]

Автор, спасибо вам! По правде говоря, не рассчитывала на _такое_ и ожидала чего угодно, -- юмора, глума, стеба etc, -- но получилась серьезная, вдумчивая и очень красивая пара

Заказчик в восхищении

[Автор Талигойского турнира]

Спасибо! Автор очень рад, что исполнение зашло .